Depeche Mode fanclub Ukraine
РУС  УКР

новости

Интервью с Marcus Meyn в Одессе

Интервью с Marcus Meyn в Одессе

Основатель и фронтмен немецкой синтипоп-группы Camouflage Маркус Мейн рассказал «Знакам» о музыкальном фашизме группы Rammstein, неудачных ремиксах, перфекционизме и будущем альбоме трио.

Маркус, с недавних пор ты стал диджеить. Как это началось и чем, по-твоему, такая карьера отличается от позиции фронтмена знаменитой группы?

— Впервые это произошло лет пять назад. Ты знаешь, я коллекционирую музыку – у меня много компакт-дисков, винила, но раньше я никогда не диджеил. Но как-то однажды меня попросили покрутить музыку на одной из вечеринок и я подумал: «Окей, попробую».

Диджеинг тотально отличается от выступлений с группой. В сетах я могу играть треки, которые обычно не слушаю, и которые, наверное, никогда не будут звучать у меня дома. Потому что если аудитория хочет такую музыку – для меня не проблема включить её в сет. В  группе же я никогда не сыграю чего-то под заказ. Словом, диджеем быть куда легче.

Остальные участники Camouflage тоже занимаются чем-то на стороне от основного места работы?

— Хайко (Хайко Мейл, прим.ред.) пишет музыку к фильмам, для больших кинокомпаний в Германии. А вообще он начинал с того, что сочинял музыку к рекламе. Хайко даже был номинирован на немецкую музыкальную премию, как кинокомпозитор. И, в общем-то, он довольно известен в этой среде.

У Оливера (Оливер Крейссиг, – прим.ред.) никаких сторонних от Camouflage занятий нет, а у меня — сольный проект, который я до сих пор не могу закончить.

Сольный альбом?

— Да, проект называется по моей фамилии, то есть Meyn. Я несколько лет работаю над ним, и есть уже масса готовых песен, но до издания дело пока не дошло.

Чем твой сольный проект отличается от того, что делает Camouflage?

— Он более бритпоп, более роковый. Там практически нет электроники. То есть это настоящая поп-музыка, но в которой звучит много гитар.

Расскажи о вашем проекте Areu Areu – как он возник и почему не получил продолжения?

— Это была разовая акция. Мы выступали на концерте в честь дня рождения нашего друга, а затем эту запись услышали на лейбле и предложили её издать. Пришлось выдумывать псевдоним.

Потому что та запись полностью состояла из кавер-версий и там была только одна песня Camouflage — самая первая сочинённая группой композиция.

Запись какого из альбомов далась вам тяжелее всего?

— Однозначно, Spice Crackers. Мы его делали как раз в тот период, когда Оливер ушёл из Camouflage. Новые песни мы сочиняли, но радости от этого было мало. Уже работая над пластинкой в студии, даже думали, что лучше её выпустить под псевдонимом, хоть под Areu Areu, потому что альбом звучал как угодно, но не так, как Camouflage. Музыка, скорее, походила на саундтрек к фильму.

После записи мы были вконец измотаны: потратили кучу сил, нервов и энергии. И в итоге сказали друг другу: «Окей, давай на время разбежимся». В общем, после выхода Spice Crackers мы взяли трёхлетний таймаут.

У вас ещё в середине 90-х вышел альбом ремиксов. Не думаете повторить эксперимент?

Ну, для того альбома мы же сами делали ремиксы, точнее даже, мы с Оливером предоставили материал, а Хайко собрал его. Я никогда ничего не ремикшировал, потому что совсем не продюсер. Я могу написать песню буквально за пять минут, но в том, что касается всяких технических штук — это явно не ко мне. Мне сложно  сидеть в студии и подгонять друг к другу разные звуки.

Вообще, знаешь, впервые мы имели дело с ремиксами ещё в 1987 году, когда выпустили сингл «The Great Commandment». В Соединённых Штатах у нас, например, было семнадцать ремиксов на эту песню.

Семнадцать официальных ремиксов?

— Да, их было так много и настолько разных, что иногда даже нельзя было определить вообще, что это за песня — в нескольких было только «буц-буц-буц»: «Это Camouflage, The Great Commandment – А-а-а, ну ладно». В общем, забавно. Мы тогда сказали лейблу: «Что же, если это нужно — делайте, но нам это не нравится». Потому что в итоге получались не песни, а инструменты для особых случаев: для того, чтобы попасть на какие-то специальные события, в особые места, клубы, аудиторию.

К примеру, даже у Depeche Mode есть масса ремиксов, и большинство из них – ужасные. Но они для чего-то используют их.

Что касается альбома ремиксов Camouflage – планов таких нет, и я мог бы без этого прожить, но если есть такая потребность, не проблема его сделать. Или если кто-то захочет сделать ремикс на нашу композицию – мы будем согласны. По большому счёту, это же вопрос денег. Если ты хочешь получить хороший ремикс — тебе нужно пригласить правильных людей. И им нужно заплатить хорошие деньги. Иногда, это — наибольшая проблема.

В 1990-м году вы применили новый подход: соединили звучание живых ударных с синтипоп-электроникой. Вам понравился этот ваш приём?

— Тогда – да. Когда вышел наш альбом Meanwhile, нам очень понравилось. Мы только закончили тур, и находились под его влиянием – акустические барабаны, живой бас, живые гитары, как на концерте. Словом, были очень довольны.

Но, когда стали записывать следующий альбом, уверенность улетучилась. В процессе записи решили, что новую пластинку следует сделать снова более электронной. Потому что иначе выходил не совсем Camouflage.

Маркус Мейн (справа), интервью для znaki.fm

Маркус Мейн (справа), интервью для znaki.fm

Я почему спросил: вы работали с барабанщиком Кристианом Айгнером, который записывался и гастролировал с Depeche Mode – в какой период вы с ним сотрудничали?

— Это было в 1999-м, для новой версии The Great Commandment 2.0. Мы, кстати, не приглашали его – это сделали парни, с которыми мы тогда работали. Они ранее продюсировали альбом Ultra группы Depeche Mode.

Тим Сименон?

— Нет, Тим же не один работал над Ultra. Это была команда продюсеров – Тим во главе, плюс ещё три человека. Один из них предложил Кристиану сыграть партию ударных для The Great Commandment 2.0. Он записал её в лондонской студии, когда нас не было в городе,  так что мы никогда не встречались с Кристианом лично.

Над The Great Commandment 2.0 работала та же команда, с которой мы затем записали сингл Me And You и наш альбом Sensor. Настоящие профессионалы. Кстати, мы сотрудничали с ними вскоре после записи и продюсирования ими Ultra, что, как они признались, далось им тяжело. Это же было как раз после клинической смерти Дэйва Гаана – поэтому, из-за проблем с вокалом, им в буквальном смысле приходилось собирать тексты по слову. Голос Дэйва был тотально разрушен, и они добавляли дорожку за дорожкой, слово за словом, чтобы получить окончательную версию. Но это, впрочем, не было проблемой, ведь у них не было ограничения в средствах. Даже если бы это стоило два миллиона фунтов, им было бы на это плевать. Признаюсь, я был бы не против оказаться в такой ситуации!

Чем, по-твоему, объясняется феноменальная популярность таких групп, как Depeche Mode, Camouflage на территории бывших тоталитарных государств – Германии и экс-советских стран?

— Не знаю. Я не могу сказать, почему так. Это действительно невероятный феномен. Я не могу это объяснить.

Но ты согласен с тем, что есть такой феномен?

Да, я знаю! Впервые, когда мы попали в Восточную Европу – это было удивительно. Мы в первый раз играли в Москве перед, думаю, двумя с половиной тысячами людей – и тогда это поняли.

Когда это было?

— Году в 2003-м. По-моему, тогда мы в первый раз выступали в России. И это было невероятно. Настолько сильное ощущение, что даже наш технический персонал был шокирован. Они никогда не видели ничего подобного тому, что произошло той ночью. Ты знаешь, после того концерта один из наших техников зашёл за кулисы и начал плакать. Я не знаю, почему так, но люди буквально сходили с ума!

Может, дело в особых ритмических рисунках, напоминающих работу государственных машин…

— Маршировку!

И маршировку тоже. Кстати, почему вы не поёте на немецком? Ведь это вполне подходящий язык для музыки, которую вы делаете.

— Ещё в самом начале мы решили, что хотим делать международную поп-музыку, а её язык не немецкий, а английский. Мы сделали всего одну песню на немецком языке – «Kraft» — в альбоме Spice Crackers. По-моему, это единственный наш релиз на немецком.

Хотя подожди… Нет! Мы ещё сделали версию крафтверковской песни «Kling Klang», которая вышла как би-сайд к, кажется, «One Fine Day».

Camouflage - Kling Klang:

Но, в общем-то, немало поп-групп добились мирового успеха с песнями на немецком – Einstürzende Neubauten, Rammstein…  

— Для Rammstein, я думаю, это вопрос стиля. На них оказали влияние другие группы, певшие на немецком, но именно они первыми стали настолько популярны. Для них это было правильным решением. Для меня это – перебор: фашистский голос, используемый в песнях – это уж слишком.

Но ведь это маркетинг.

— Да, но для меня, для всех немцев, которые чувствительны к истории, это чересчур. В своих диджейских сетах я использую только одну их песню, не больше. Даже если они играют с фашизмом, а сами не фашисты – и я знаю это – даже играться с этим, на мой взгляд, глупо.

Некоторые коричневые – реальные фашисты – просто не понимают, что это они так глумятся в текстах. И в этом проблема. Ты знаешь, у нас есть компания Areu Areu Music, которая помогает исполнителям. Однажды мы получили материал от Rammstein – это было в начале 90-х. Они прислали нам записи с вопросом, не согласимся ли мы помочь и им.

Это ещё тогда, когда Rammstein были никому не известны?

— Да, мы тогда прослушали материал и решили: «Никогда. Никогда в жизни! Это – фашизм».

Сейчас несложно издавать концертные записи – многие группы делают это чуть ли не после каждого турне.  Почему вы только однажды – в 2009-м – выпустили такую пластинку альбом Live in Dresden

— Потому что мы не просто делаем записи. Мы стремимся к идеальному звучанию, а это требует много времени. И денег.

Мы же не просто записываем концерт – мы перед этим очень много репетируем, придумываем новые версии песен, некоторые фрагменты оригиналов на сцене звучат не так хорошо, и нам нужно перезаписывать их. Так что для Хайко стало настоящим кошмаром закончить тот диск.

За концертное звучание Camouflage отвечает Хайко?

— Да, и подготовка этой записи, я думаю, заняла у него примерно год. Это самая большая проблема для нашей группы – всё требует очень много времени. Потому что мы – перфекционисты. Именно поэтому мы издаём так мало музыки.

Ты знаешь, многие другие синтипоп-группы – такие, как De/Vision, And One – выпускают альбомы примерно раз в год. Для нас это — невозможный темп. На каждую новую запись нам нужно четыре-пять лет. Минимум. Именно столько мы работаем над каждой новой пластинкой.

Например, новый альбом мы начали в январе – уже, практически, август. И нам пока неясно, на какой мы стадии. Мы уже закончили четыре трека для тура, который будет проходить с октября по декабрь, совместно с And One. И, я думаю, до начала следующего года с этой новой пластинкой мы едва ли управимся.

Какой из этапов работы над альбомом тебе нравится больше всего?

— Когда мы втроём в студии окончательно приводим в порядок песни. Это потрясающее ощущение: ты сочинил песню, и чувствуешь, что она начинает звучать так, как надо. А нелюбимый этап, если это, конечно, можно назвать этапом: масса ограничивающих рамок.

Например?

— У нас много рамок. Например, ограниченный бюджет. Рекординговые компании больше не хотят вкладывать деньги в продакшен. Потому что, говорят они, сейчас так легко продюсировать, сидя прямо в своей квартире. Наибольшая сложность в том, что они хотят результат с саундом как альбом за два миллиона фунтов при бюджете в тридцать тысяч евро. А так не бывает.

Так может пришло время попрощаться с рекординговыми компаниями, как все сейчас делают?

— Ну, знаешь, деньги лейбла всё-таки всё ещё облегчают нам жизнь. Да, у нас много поклонников, но промо всё равно необходимо, для промо нужны люди, а люди хотят получать зарплаты.

У вас уже есть планы, как вы будете выпускать будущий альбом?

Пока нет. Думаю, в пару ближайших недель мы обсудим это с лейблом и договоримся: расстаёмся ли мы или снова работаем вместе.

Знаешь, у нас уже есть несколько новых блистательных песен. Они немного отличаются от того, что мы делали на последнем альбоме. Это прекрасные поп-песни, и сейчас мы работаем над тем, чтобы придать им звучание Camouflage. Чтобы они звучали как Camouflage, а не просто как хорошие треки. Словом, мне они дико нравятся, и прямо не терпится их закончить.

Игорь ПАНАСЕНКО, опубликовано на znaki.fm
заглавная фото Александры Калач с конвенции фан-клуба Depeche Mode Украина в Одессе

31.07.2011


Комментарии:
написать комментарий

Интервью
Концертные туры
Мероприятия в городах
Новости Depeche Mode
Новости фан-клуба